- …Ещё и машину угнала, ты представляешь? - с усталой усмешкой сказал Камски.
Он запретил себе думать сейчас обо всём произошедшем, анализировать, пытаться делать выводы. Пока что ему не хватало данных, нужно было выдержать паузу, поглядеть, какими будут следующие шаги «Долины», что дальше предпримет Хлоя. Он был почти уверен, что ей ничего сейчас не угрожает – не на сто процентов, конечно, но… достаточно.
События развернулись молниеносно – сколько прошло с того момента, когда он получил от Хлои сообщение о вторжении, и до момента, когда он смотрел в спину двум андроидам, покидающим территорию его дома – едва не убившему их Заккори и Хлое, удравшей как была, в одном платье и босиком? Такое чувство, будто это заняло всего пару минут.
Теперь же, когда они остались вдвоем с Маргарет, время по его ощущениям затормозилось. За окном медленно падал снег, серое небо постепенно темнело, и на мосту МакАртура, который был виден вдалеке, зажглась подсветка. Элайджа распустил волосы, расчесал их пальцами, хотел было снова завязать в хвост, но передумал и убрал резинку в карман. Закатав джинсы до колена, он сел на краю бассейна, свесив босые ноги в воду. Посмотрел на каменный потолок, на котором играли отблески от воды, и медленно, чтобы не закашляться, сделал затяжку, ощутив, как сладковатый, сухой дым заполняет легкие. Затем обернулся к расположившейся неподалеку Маргарет и протянул ей косяк.

Он думал о кубиках.
Парадокс в том, что научить искусственный интеллект решать сложнейшие математические уравнения или обсуждать Гегеля и Хайдеггера куда проще, чем обучить его самым примитивным вещам – например построить башенку из кубиков. Второе требует гораздо большего числа вычислений и разнообразных действий, и все их надо привести к согласию, чтобы одна рука не мешала другой, и чтобы, ища следующий кубик для строительства, не выдергивать его из основания башни вместо того, чтобы взять лежащий рядом…
Камски вспомнил их с Миллер первый после революции разговор. Как они сидели на вершине небоскреба «Киберлайф», глядя сверху вниз на город, преисполненные спеси и значимости, и делили мир. Как думали, что всё в их руках, и только от них двоих зависит, какой будет история. Какие умные аргументы приводили и как говорили друг другу - «не надо стоять у меня на пути», потому что это я, именно я и только я решаю здесь всё.
И вот они сидят среди кучи кубиков, разбросанных на полу.
И не понимают, почему им не удается построить эту бл*дскую башню.
Смешно.

Как и всегда с марихуаной, ты не можешь точно поймать момент, когда она начинает действовать. И стоит тебе после пары затяжек задаться вопросом, как скоро наступит эффект, как ты тут же замечаешь, что уже несколько минут смотришь, не отрываясь, на узоры на стене, потому что заворожен движением и музыкой их линий. И что тебе хочется обсудить это с кем-то, но ты понимаешь, что видишь это только ты, и никто тебя не поймет, и что куда больше тебе хочется просто расслабиться и улыбаться без повода.
Камски откинулся назад, удобно оперевшись на локти. Посмотрел на Маргарет - он был без очков, поэтому ее лицо виделось ему размытым. Он до сих пор был немного удивлен, что она, с ее рациональным умом и принципами, согласилась ввязаться в эту авантюру с наживкой для Заккори. Но, прямо скажем, сегодня она была единственной, кто сработал четко и по плану, без промахов...
- Если ты ждала повода позлорадствовать – сейчас самое время, - с блаженной улыбкой сказал он и, вздохнув, добавил, - Не о таком будущем мы мечтали на заре корпорации, верно?

- Да уж, - меланхолично проговорил Элайджа. - Я уже немного привык к тому, что меня раз за разом пытаются убить твои создания, но чтобы Хлоя! Это что-то новенькое.
Признание Миллер заставило его неопределенно хмыкнуть: ему трудно было представить себе Ричарда проявляющим это самое влечение - и не сказать, чтобы хотелось это представлять. Всё же Камски имел счастье видеть только одну сторону его многогранной личности - ту, что безжалостно сметала всё на своём пути. Так что от этой истории ему должно было стать скорее не по себе - однако сказалось, видимо, действие марихуаны, поэтому он не смог долго хмуриться - махнув рукой, негромко рассмеялся.
«Киберлайф», разумеется, выпускала модели, созданные исполнять роль романтического и интимного партнера - но то была симуляция, а чтобы «настоящие» отношения девианта с человеком? Понятно ещё, зачем человеку нужен андроид, но зачем андроиду человек? Андроид – неподвластное возрасту и, при должном обслуживании, потенциально бессмертное создание; человек - слаб и недолговечен. Странное развлечение – наблюдать за тем, как стареет, становится немощным и в конце концов умирает рядом с тобой живое существо.
Элайдже хватило благоразумия вовремя остановить ход этой мысли и не дать ей развиваться дальше.
- Человек и андроид, потрясающе! - он покачал головой и тут же спросил заинтересованно, - И что? Ты благословила бы такой союз?
Забавно было наблюдать, как по-матерински его бывшая коллега опекает своё создание. Впрочем, Миллер с Камски и были чем-то в этом роде - растерянными родителями целой оравы трудных подростков...
Мысль Элайджи вдруг переместилась в странном направлении. Под действием травы мыслительный процесс был не таким ясным и отчетливым, как обычно, зато он принимал причудливые формы, и в голове теперь странным образом сплелись два размышления - о материнской заботе Маргарет о своём «влюбленном» отпрыске - и о том, что они проделали сегодня с Заккори, внушив ему противоестественное чувство влечения к Хлое. И Камски хоть и ощущал здесь какую-то закономерность, никак не мог ее для себя внятно вывести... Быть может, дело в их - и Элайджи, и Маргарет - фундаментальной неспособности понять природу всех этих взаимоотношений? Вместо ответа, разум выбросил его на берег совершенно другого непрошеного и несвоевременного воспоминания, от которого, впрочем, его лицо странно посветлело.
- А ведь я был влюблен в тебя когда-то. Я только сейчас это понял, - улыбаясь с удивлением, сказал он. - Ты всегда была очень умна, Миллер. Меня это восхищало. Единственный человек в моем окружении, с кем я мог говорить на равных.
Камски чуть не сказал «единственная женщина», но вовремя исправился, потому что пол здесь был ни при чем. Он смотрел на Маргарет, но выглядел так, будто взгляд его глаз был обращен внутрь; он словно рассматривал что-то внутри себя с абстрагированным любопытством.
Возможно, поэтому он и не решился рассказать ей все с самого начала - о своем открытии и о своих планах - потому что она была слишком умна, чтобы принять это. Она бы не поверила во что-то настолько неподдающееся логике, как живой, чувствующий искусственный интеллект. Он - девятнадцатилетний он - опасался, что она посмеется над ним, скажет, что он видит то, чего нет, принимая сбои и ошибки программы за живое сознание. Хуже того - он опасался, что она сможет его переубедить. И она смогла бы, пожалуй. Поэтому он ничего не рассказал ей тогда - и в этом была особая несправедливость, ведь Маргарет, чей вклад в дело всей его жизни был феноменален, сама по сути не знала, над чем работала столько лет. А теперь говорить правду было поздно. И это тоже было несправедливо.
Элайджа сделал еще одну затяжку, когда самокрутка вернулась к нему из рук Миллер.
- Я проводил немало времени, изучая твои страницы в соцсетях - и страницы тех, кто ставил «лайки» твоим постам, - он усмехнулся, - Поразительная глупость...  Я думал, хотя бы андроиды будут от этого избавлены.